Ричард I Львиное Сердце. Повелитель Анжуйской империи - Вадим Георгиевич Устинов

превратил Уильяма Маршала в богатейшего землевладельца Англии, который к тому же мог носить титул графа Пемброкского по праву своей жены. Но к тому времени Ричард поднаторел не только в воинском мастерстве, но и в искусстве политика: награждая, не забывал и о делах государственных. Он не сомневался, что Рис ап Грифит князь Дехейбарта, самый могущественный из валлийских принцев, посчитает мирный договор с Англией недействительным, как только услышит, что Генри II мертв, и постарается расширить свои владения в Уэльсе за счет окружающих англо-нормандских лордов.

Ричард рассчитывал, что появление в Уэльской марке знаменитого воина Уильяма Маршала окажет сдерживающий эффект на буйные головы валлийцев. Не его вина, что предполагаемый эффект на деле достигнут не был. Ведь помимо этого Ричард послал к Рису его двоюродного племянника, знаменитого хрониста Гералда Валлийского, в задачи которого входило убедить родственника не нарушать мир на границах Уэльса. Но и Гералд не добился успеха.

Ричард также взял на себя исполнение других обещаний, которые Генри II дал, но не успел выполнить. Правда, среди них оказались такие, что вошли в противоречие с намерениями самого Ричарда. К примеру, Старый Король собирался выдать Денизу де Деол, унаследовавшую после смерти своего отца сеньорию Шатору, за Бодуэна де Бетюна. Поскольку замок Шатору имел важнейшее стратегическое значение для защиты Аквитании, Ричард давно собирался выдать Денизу за одного из своих верных рыцарей – пуатевинца Андрэ де Шовиньи. Знать об обещании отца он тогда не мог.

Между тем Бодуэн де Бетюн считался человеком, с которым не следовало шутить. Он высоко ценил свою честь и был решителен как настоящий воин. Это хорошо показывает совет, который много лет спустя он дал другому уже королю. Тот задал вопрос, как ему поступить с лордами, которые уверяли, что их сердца – за короля Англии и только тела – на стороне короля Франции.

«Сир, – ответил граф, я не знаю, как поступите вы. Но будь я на вашем месте, когда тела были бы против меня, а сердца на моей стороне, и если бы сердца тех, чьи тела были против меня, я держал в руках, то я бы бросил их в отхожее место»[127].

Тем не менее Ричард остался верен своему первоначальному обещанию и выдал Денизу за Андрэ де Шовиньи. Бодуэна де Бетюна он наделил богатыми манорами в Англии обещал возместить потерю с лихвой. Свое обещание король спустя несколько лет выполнил, выдав за рыцаря Хавису, вдовствующую графиню д’Омаль и баронессу Холдернесскую. Так по праву жены Бодуэн стал носить графский титул.

Зато опала ждала тех, кто притворялся лояльным Генри II, а в момент, когда его могущество пошатнулось, переметнулся на сторону врага. Своих владений лишились Ги V сеньор де Лаваль, Рауль II барон де Фужер и Жюэль III сеньор де Майенн, присоединившиеся к противникам Старого Короля в последние недели его жизни. Ричард жестко заявил: «Предатели, которые во времена нужды бросают своих государей и предлагают свою помощь другим – тем, кто выступает против них [своих государей. – В.У.], должны получать вот такое вознаграждение»[128].

Исключение он сделал лишь одно – не покарал Жана Безземельного, измена которого стала для отца самым большим разочарованием, ускорившим его конец. Отношение Ричарда к брату вообще весьма сложное, не поддающееся однозначному определению. С одной стороны, он его откровенно презирал. С другой – никогда не лишал своей поддержки, хотя на протяжении всей жизни не видел от него ровным счетом ничего хорошего, кроме ударов в спину. Вот и сейчас Ричард подтвердил, что за Жаном сохраняются пожалованные отцом графство Мортань в Нормандии и земли в Англии стоимостью 4000 фунтов стерлингов.

Не правы были те, кто говорил – Ричард, мол, благоволит исключительно к сеньорам, до последнего сохранявшим верность его отцу. Роберт де Бомон Белые Руки граф Лестерский в 1173 году примкнул к мятежу Алиеноры Аквитанской против Генри II. За это все его владения как в Англии, так и в Нормандии были конфискованы. Ричард восстановил Роберта де Бомона в правах и более того – доверил ему ответственный пост по защите нормандско-французской границы. Новый король вовсе не обходил милостью своих сторонников, как и сторонников своей матери. Напротив, он их высоко ценил. Богатством и честью Ричард жаловал, строго взвешивая личные достоинства каждого.

Карая и награждая других, Ричард ни на минуту не забывал о том, что и сам не без греха. Он настойчиво пытался понять, в чем принципиальное различие между его сыновьим непослушанием и предательством вассалов и существует ли оно вообще. Он убеждал себя, что в его пользу говорит публичное и открытое неподчинение отцу в момент, когда тот находился на пике могущества. Это, по мнению Ричарда, и было его главным отличием от тех, кто предал Генри II именно в тот момент, когда король более всего нуждался в поддержке.

Ричард сам чувствовал в собственных рассуждениях немалую долю лукавства; его благосклонное отношение к верным сторонникам отца диктовалось в том числе и запоздалым раскаянием. Возможно, что необъяснимое снисхождение к брату питалось из того же источника.

* * *

После прощания с отцом Ричард в сопровождении Болдуина Фордского архиепископа Кентерберийского и Уолтера де Кутанса архиепископа Руанского покинул долину Луары и отправился в Нормандию. В приграничном городке Се он облегчил душу, покаявшись в том, что поднял оружие против отца, и получил отпущение греха от обоих прелатов. В Руане, главном городе Нормандии, 20 июля он был опоясан герцогским мечом и принял клятвы верности от прелатов и светских сеньоров.

Генри II умер, а история продолжила идти дальше своими неисповедимыми путями. Но вот роль Ричарда в бурном течении событий поменялась кардинальным образом. Все результаты, которых он достиг за последние месяцы, обратились полной своей противоположностью. Филипп Август из друга и союзника одномоментно стал злейшим врагом и соперником. Победы, которые Ричард одержал в борьбе с отцом, будучи графом де Пуатье, в мгновение ока превратились в поражения, как только он стал главой Анжуйской империи. Продолжать вести себя как фрондирующий граф дальше было невозможно, и Ричард поспешил договориться с Филиппом о встрече.

Утром 22 июля 1189 года Ричард выехал из ворот пограничного замка Жизор. Неожиданно деревянный мост обрушился под копытами коня, который вместе со своим всадником рухнул в ров. Ричард чудом остался цел и невредим, однако это происшествие было воспринято всеми как дурной знак. Впрочем, мрачные предчувствия не подтвердились. Переговоры, проходившие в некоем местечке между Шомоном и Три, закончились для Ричарда достаточно благоприятно. Король Франции вновь потребовал Нормандский Вексан, но временно отказался от своих притязаний, когда новый глава Анжуйской империи неохотно подтвердил свое согласие жениться на Адели. Отвращение к браку, который ему постоянно навязывался, пришлось в очередной раз перебороть, поскольку рисковать стратегически важными землями в преддверии крестового похода было по